у него есть претензии к механизму, который создали чересчур самостоятельным, пусть с этим механизмом их и решает. Ко мне не нужно подходить с требованием «запретить голему смотреть».

Голему я задал ограничение: не заходить в лагерь с этого момента до момента, как я проснусь. Механизм принял ограничение стоически, без недовольства, и сверлить меня взглядом, как бедолагу-бойца, не стал. Прежде механизм не нарушал моих указаний, вот и теперь проверю, не изменилось ли чего.

Глава 13

Голем пылал предвкушением. Человек истекал страхом, но постепенно успокоился, и спустя три часа даже заснул — усталость и вымотанные нервы взяли свое.

Вот тогда голем принялся ткать, совмещая изнанку и реальный мир. Для посторонних людей, лишенных способности видеть энергию мира, это действо проходило незаметно. Вилатос и Глебос спали, а остальные были обыкновенными воинами, не связанными с духовными навыками. Солдат, сидящий спиной к костру и наблюдающий за лесом, обернулся — ему показалось, что костер потухает, но нет — пламя лишь слегка сжалось, сдавленное когтистой лапой тьмы, вошедшей в полную силу. Безлунная ночь наделила голема силой, которую не могли даровать тени. Ядро могучего монстра в груди механизма налилось мощью, которую хотелось выплеснуть на того трусоватого бойца.

Команда Вилатоса связала механизм крепче стального троса, но идти против нее голем и не стал. Ему вообще не требовалось заходить на поляну, чтобы совершить задуманное. В палатке хватало теней: вот множество мелких тонких нитей колыхнулись, и, будто маленькие паутинки, принялись переплетаться вокруг Зигвурта: обматывались вокруг его рук, ног, пеленали лицо. И чем больше теней обволакивало человека, тем глубже он проваливался в Тень, на изнанку. Туда, где голем мог гораздо больше, чем в реальности. Где мог применить все коварство, чтобы довести человека до крайней степени испуга и подпитаться его страхом.

Там, куда тени утянули бойца, не было ни людей, ни костра с палаткой. Кругом стояли высоченные деревья, ярко мерцали звезды, своим светом создавая тени. Именно там Зигвурт и очнулся: растерянный, недоумевающий, куда пропала палатка и соратники.

Человек попытался преодолеть свой страх, но это шло вразрез с планом Тенеплета. Заскрипели-застонали сосны, кто-то глухо ухнул вдали, и страх вернулся, с каждым мгновением захлестывая человека все сильнее и сильнее.

Зигвурт, крупно дрожа, принялся наматывать круги вокруг поляны, пытаясь отыскать следы ушедших товарищей, и одновременно с тем, не слишком приглядываясь к теням: там ему чудились образы змей, монстров и прочих существ, всматриваться в которые не хотелось.

Наконец, он увидел спину человека — кажется, на земле, сгорбившись, сидел командир.

Он наконец-то нашел кого-то живого, но это почему-то не радовало бойца. Этой ночью Зигвурта ничего не радовало — хотелось заорать от ужаса, и, поскуливая и дрожа, забраться на самое высокое дерево. Но мужчина держался, пусть и на крохах самоконтроля.

— Ты чего тут сидишь? — выдохнул Зигвурт, пытаясь понять, что ему делать дальше. Подходить к командиру ужасно не хотелось.

Сидящий на земле человек дернулся, мгновенно выпрямляясь, и застыл, по-прежнему сидя спиной к бойцу.

Зигвурт шагнул назад.

Под сапогом предательски хрустнула ветка. И тогда существо, не имеющее ничего общего с командиром, заговорило звучащим отовсюду шепотом, похожим на шуршание листвы, шорох дождевых капель, но не на человеческий голос:

— Когда я был маленьким

Часто меня в наказание ставили в угол

И там со временем так я завёл в темноте

Много маленьких, странных друзей

Зигвурт слушал каждое слово, проникаясь ледяной жутью, которой сквозила речь существа. А когда оно закончило говорить, весь лес зашелестел, будто смеясь. И множество маленьких теней открыли тусклые глаза.

Надрывный вопль, что прозвучал на изнанке мира, никто не услышал. Боец, сидящий на страже, подкинул сучьев в костер и дернул плечами, прогоняя невесть откуда взявшийся холодок.

Зигвурт подскочил на лежаке в палатке, хрипло дыша. Воспоминания были яркими, как никогда: он бежал по лесу, а потом что-то настигло его, сбило с ног и принялось душить.

Пальцы коснулись шеи и обнаружили свежие ссадины. То, что показалось сном, не было им.

Палатка распалась, будто состояла из пепла, а не из прочной ткани.

Человек встал и бросился прочь, не разбирая дороги. Спустя десять минут бега по лесу остановился, и прислушался, пытаясь отдышаться.

Погони слышно не было. А потом неподалеку раздался смешок. Следом весь лес глумливо захихикал, заулюлюкал. Что-то вздернуло его за шкирку, обхватило горло. В глазах потемнело, ноги и руки ослабли, а потом человек провалился в забытье, чтобы снова прийти в себя и попытаться сбежать. И снова очнуться и бежать, сбивая ноги. И снова.

Наконец Зигвурт уже никуда не бежал: человек, едва проснувшись, разрыдался, уже не пытаясь даже двигаться. Тогда кошмары подошли к нему, обступили, похихикивая и рыча. Все тот же шелестящий голос предложил Зигвурту выход из ситуации:

— Если ты умрешь, страхи исчезнут.

* * *

Утро выдалось прекрасным. Проснулся часов в шесть: в первую очередь проверил големов и посмотрел на лагерь через их визуальные модули. Тенеплет, судя по всему, на поляну соваться не пытался: механизм неспешно ходил вокруг поляны, пугая кузнечиков и птиц. Судя по тому, что Зигвурт жив: сидит возле палатки, затачивая клинок, голем ничего ему не сделал.

Бойцы сопровождения и чай уже заварили, и сами уже позавтракали. Глебос пьет чай, сидя у костра, остальные — кто тренируется, кто ухаживает за лошадками.

Я потянулся, встал, вышел из палатки. И едва успел уклониться, когда Зигвурт вскочил, метя заточенным клинком мне в шею.

Время послушно замедлилось. Я перехватил летящий в горло клинок, отшвырнул в сторону. Кисть бойца я вывернул, заломил ему руку за спину, после чего — опрокинул человека на землю, удерживая руку.

— Что происходит? — вырос рядом со мной командир с обнаженным палашом.

— Он кинулся на меня с мечом, пришлось защищаться.

— Отпусти его, — посоветовали мне. Я выпустил кисть рычащего Зигвурта, шагнул назад. Боец вскочил, ловким движением ухватил рукоять меча и снова рванул ко мне. Только в этот раз его обезоружил и опрокинул командир.

— Зигвурт, мать твою! Что творишь, баран⁈ Сгною на тренировках!

Но бойцу были безразличны угрозы. Если вчера в глазах Зигвурта жил страх, то сегодня они горели решимостью, будто за ночь человек кардинально изменился. Кроме того, присмотревшись к нему, я заметил, что выглядеть он стал старше, чем вчера: морщины углубились, а в волосах появились седые пряди.

На диалог он идти отказался.

— Я убью тебя, хозяин големов, — твердо пообещал он. — Такие, как ты, существовать не должны. То, что тебя земля вообще на себе носит — недоработка палачей.

— Не расскажешь, что произошло? — спросил я, но ответа не дождался. Пленник отвернулся и затих.

— Глебос, можно тебя на минуту?

Мы с пацаном отошли в сторону.

— Ну как, выяснил что-нибудь про своего голема?

— Нет. Но если расспросишь Зигвурта, сможешь выяснить.

Глебос упрямиться не стал, но единственное, что удалось выяснить — Зигвурта ночью мучали какие-то «особенные» кошмары. Звучало бредово. Хотелось вырвать из пострадавшего конкретику, но увы — тут было достаточно людей, которые встанут грудью на защиту своего бойца.

В общем, резюмируя сказанное: странностей, связанных с големом, стало больше, но я не уверен, что стоит о нем беспокоиться, пока механизм выполняет мои команды и не покушается на меня самого. Хотя, если выйдет найти ядро теневого монстра и создать Тенеплету замену, от старого избавлюсь в тот же миг. Но пока не стану отказываться от него: слишком уж удобны способности голема.

— Давай, на этом прекратишь свои эксперименты, — попросил Глебос. Я кивнул — разрушать психику бойцов клана Кровавой луны, я не намерен. Есть в этом мире и более важные вещи.

Зигвурта связали и везли на повозке. Боец вел себя тихо: